Детство с привкусом горя и каши
Холодные прутья кровати,
промозглые стены
и возгласы Кати
о том, как отец умирал,
о том, как себе не простил
ее маме измены
и целую ночь,
обернувшись в подушку,
орал.
Горжусь своим детством.
Оно не такое, как надо.
Оно интернатское,
с привкусом горя и хлеба,
а Катя была
тем нежданным, большим листопадом,
что вдруг появился
над майским проваренным небом.
Не помню лица —
ее голос отчетливо помню,
как папу звала,
задыхаясь от грусти и боли.
Как мама брела
к ее папе по улице темной.
Потом — как в больничном
вкрик маму звала коридоре.
Ромео с Джульеттой?!.
Здесь пафоса жизни не надо.
Он умер от рака,
и год не проживши с другою.
А мама ее
свое горе наполнила ядом,
оставив ему
все бесценное, все дорогое
под именем Катя.
Мы с Катей почти не дружили.
Лишь только за завтраком,
в косы друг другу вплетая
ажурные ленты,
о счастье в любви говорили,
о всем же больном,
недосказанном
чаще молчали.
Не знаю, куда
и исчезла та самая Катя.
Уехала к лету,
а после уже не вернулась.
Но долго висело в шкафу
ее темное платье;
в десятки других,
точно в теплую шаль
обернулось.
А наш воспитатель —
высокая, статная баба,
встречая его среди прочих,
упорно твердила:
«Еще месяцок подождем
нашу Катю хотя бы!
Дай Бог, что у ней все слеглось,
все, как надобно, было».
__________
Еще помню мышь,
что жила у нас прямо за стенкой.
Ее не ловили, а даже, скорее, держали,
как хлеб ей несла из столовой
вихрастая Ленка,
как пойло для мыши
она разводила в пенале.
__________
И первый роман,
что случился у Ирки с Сережкой,
не то, что отчетливо,
даже и с завистью помню.
Детдомовец — он,
а она — голытьба, недотрожка,
встречались под вечер
под лестницей старой и темной.
__________
Еще помню двор
и дрова, что когда-то рубили
заместо уроков,
как мерзли на холоде руки.
И все же мы счастливы,
искренне счастливы были
под шепот листвы
и под шорох воинственной вьюги.
__________
Прощай, мое детство
и дом с вечным привкусом каши,
с рядами железных кроватей,
столь с нарами схожих,
Столь многое было,
но все-таки не было краше
той дружбы, которая
в праздности вызреть не сможет.
Не знаю теперь,
где живут эти Катя, Иришка
и где обитает бунтарь
и новатор Сережа…
И, если по жизни
нам встретиться даже не вышло,
но знаю, что нас наше детство
спасло и поможет
в миру удержаться,
не сдавшись печали и злобе,
и даже и падая,
даже и веру теряя,
остаться людьми,
для которых жестокость не в моде
и верность в любви — не пустяк,
а подобие рая.
Горжусь своим детством.
Оно не такое, как надо.
Не правда, что жизнь интернатская
губит — не лечит.
Я небу всегда лишь за то
благодарна и рада,
что все, что потом,
оно было и проще: и легче.
Но вот в чем беда:
сколько б жизнь мне потом не дарила
волшебных друзей
(и дома были больше и краше),
но первых друзей
я сильнее люблю и любила.
И первый наш дом
с вечным привкусом горя и каши.
Автор: Александра Ирбе
2017 год
» Вернуться к общему списку
